По чеховски: По-чеховски

Содержание

О любви по-чеховски — АртМосковия

2 октября 2018 года в Государственном культурном центре-музее им. В.С. Высоцкого пройдет спектакль «Мужчина, женщина и Чехов» режиссера Юлии Горбачевской. Постановке – пронзительный рассказ о любви и кажущихся случайными неслучайных встречах.

Сознательный минимализм в декорациях выводит зрителя во вневременной контекст проблематики, возвращая в чеховскую эпоху через легкий шелест женских платьев и тот неповторимый авторский язык, в котором – изящество и боль ушедшей эпохи, разрушенной революцией и войнами.

Элегантный, как легкое кружево, спектакль остро современен. На аскетично пустой сцене герои не играют «в любовь», но ведут диалог со зрителем, предлагая вспомнить сладкое чувство влюбленности и обжигающий холод грядущего расставания.

Синтез современной драматургии, неповторимого обаяния чеховского слова и темы любви, показанной через оголенные чувства героев, делают спектакль теплой нотой в прохладном осеннем воздухе.

А проницательный взгляд великого русского писателя на внезапную страсть и супружеские узы проникнут только ему присущим юмором.

Стараясь сохранить подлинный голос автора, режиссёр, в своём творчестве, обратилась к рассказам Антона Павловича Чехова «Верочка», «Предложение», «Медведь», «Ведьма», «В рождественскую ночь».

Подробная информация и справки о билетах по ссылке.

Источник – сайт сетевого СМИ artmoskovia.ru.

Вы можете оказать поддержку нашему СМИ, пожертвовав произвольную сумму денежных средств по предложенной ссылке или воспользоваться QR-кодом. Оператор пожертвований – сервис CloudTips (от Тинькофф и CloudPayments).

С уважением и благодарностью, главный редактор Ольга Неснова.

Картофель по-Чеховски пошаговый рецепт с фото и описанием

Не уверена, что великий русский писатель имел какое-то отношение к изобретению этого блюда, но мне этот рецепт стал известен именно под таким названием. А вкус у этого блюда такой потрясающий, что уверенна, угодит даже самому прихотливому гурману.

У нас получается запеченный в соусе картофель под соусом из печенных овощей. Лично я фанат печеных на костре блюд. Но даже если погода Вас не балует, то это блюдо можно приготовить и в духовке. Закладывайте рецепт в закладки, чтобы не потерять.

Ингридиенты рецепта Картофель по-Чеховски

Готовим Картофель по-Чеховски

Подготовим картофель для приготовления по-чеховски

Картофель помоем, подсушим и вырежем из картофеля несколько тонких ломтиков и выкинем их.

Подготовим чеснок

Чеснок очистим, помоем и измельчим ножом.

Подготовим укроп для приготовления картофеля по-чеховски

Укроп помоем и мелко нарежем.

Формируем соус

Смешаем масло сливочное, 1/5 часть нарезанного укропа, ¼ часть нарезанного чеснока и соль.

Запекаем картошку по-чеховски

Картошку промажем соусом, завернем в фольгу и запекаем около 40 минут.

Подготовим овощи для заправки картошечки

Помидор, баклажан и перец помоем и отправим в духовку на 15 минут при температуре 180 С, сделав на них надрезы.

Формируем соус для поливки картофеля по-чеховски

Овощи очистим от кожуры, перец очистим от семян, перемелем все в блендере со сметаной, оставшимся чесноком и укропом. Посолим и поперчим соус. Соус запекаем минут 30 в огнеупорной форме.

Подаем картофель

Картофель подаем горячим под соусом. Приятного аппетита.

Рекомендуем Вам приготовить

Караси по — чеховски рецепт с фото

Сложность приготовления: Средне

Время приготовления: до 1 часа

Вегетарианство: нет

Кухня: Русская

Кол-во порций: 3 порции

Тип блюда: Вторые блюда

Ингредиенты для карасей по — чеховски на 3 порции :

Рецепт приготовления карасей по — чеховски по шагам

Караси по — чеховски, это караси запечённые в сметане. Получаются удивительно нежные и вкусные. Чтобы их приготовить мне понадобилось 3 карася, средних размеров. Для приготовления этого блюда подойдут и маленькие и большие караси. Рыбу чистим, снимаем шелуху, вынимаем жабры и очищаем внутренности, моем под проточной водой. Со стороны спинки делаем небольшие надрезы с обеих сторон, надрезаем так, чтобы не нарушить хребет.

Обваливаем рыбу в муке, остатки муки стряхиваем, и жарим 5 минут на растительном масле (2 столовые ложки) с обеих сторон. Рыба будет готовиться в духовке, поэтому её нужно только слегка обжарить. Обжаривая рыбу солим с двух сторон.

Репчатый лук чистим, нарезаем кольцами и обжариваем на растительном масле (1 столовая ложка), жарим минут пять, пока лук не зарумянится и не станет мягким.

Укроп мелко нарезаем и смешиваем со сметаной.

В форму для запекания выкладываем половину жаренного лука, на лук выкладываем рыбу.

На рыбу кладём оставшийся лук.

Всё заливаем сметаной смешанной с укропом.

Посыпаем панировочными сухарями и посыпая сверху, на крупной тёрке трём сливочное масло. Ставим в разогретую до 200 градусов духовку и запекаем 20 минут.

Лимон режем на дольки. Готовую рыбу выкладываем на блюдо и украшаем зеленью и дольками лимона.

Анализ блюда на основе ингредиентов

продукт

белки

жиры

углев.

кКал

Поваренная соль

Мука пшеничная

267

Масло сливочное

299

Растительное масло

458

Сухари панировочные

198

Лук репчатый

123

всего в блюде:

213

148

129

2732

всего в 1 порции:

911

всего в 100 граммах:

140

автор рецепта: deoksa оксана

дата публикации: 20.10.2015

По-чеховски о любви. Анонс спектакля

02 октября в 19.00 в Государственном культурном центре-музее им. В.С.Высоцкого пройдет спектакль «Мужчина, женщина и Чехов» режиссера Юлии Горбачевской. Спектакль – пронзительный рассказ о любви и кажущихся случайными неслучайных встречах. Проницательный взгляд великого русского писателя на внезапную страсть и супружеские узы проникнут только ему присущим юмором. Стараясь сохранить подлинный голос автора, режиссер обратилась к рассказам А.П.Чехова «Верочка», «Предложение», «Медведь», «Ведьма», «В рождественскую ночь».

Минимализм в декорациях сознателен: он словно выводит зрителя во вневременной контекст проблематики, возвращая в чеховскую эпоху через легкий шелест женских платьев и тот неповторимый авторский язык, в котором — изящество и боль ушедшей эпохи, разрушенной революцией и войнами. Элегантный, как легкое кружево, спектакль остро современен. На аскетично пустой сцене герои не играют «в любовь», но ведут диалог со зрителем, предлагая вспомнить сладкое чувство влюбленности и обжигающий холод грядущего расставания.

Язык автора создает особую атмосферу. Это атмосфера насыщена глубокими, невербальными символами. В ней масса планов! В самом тексте заложен конфликт, и герои словно сотканы из конфликта. Никаких упрощений и масок. Один из моих любимых рассказов у А.П. Чехова – «Верочка», в котором слышны отголоски «Трех сестер». Прослеживаются четкие связи. Сам рассказ удивительно трепетный, о первой любви. Когда задумывался спектакль «Мужчина, женщина и Чехов», я сразу вспомнила о нем. Именно он стал отправной точкой», — рассказывает о постановке Юлия Горбачевская.

Продолжительность спектакля: 2 часа

Билеты можно приобрести по ссылке: https://59ea2129515e350019667292.ticketscloud.org/

Если кто-то из блогеров хочет сходить — оставляйте соответствующий комментарий

Караси по-чеховски | Таганрогская правда

Доподлинно известно, что наш выдающийся земляк Антон Чехов, юбилей которого отмечается в конце января, являлся не только великим писателем и прекрасным врачом, но и настоящим гурманом. Вкусно поесть он любил и толк в еде знал. Именно ему принадлежит фраза: «Кто не придает должного значения питанию, не может считаться по-настоящему интеллигентным человеком». А одним из любимых блюд Антона Павловича, родившегося и выросшего в нашем приморском рыбном городе Таганроге, были караси в сметане. Их он ел с удовольствием и даже неоднократно упоминал в своих рассказах, раскрывая некоторые кулинарные тонкости. Вот и мы сегодня попробуем приготовить это блюдо, соблюдая все чеховские традиции.

Ингредиенты:

1–1,5 кг маленьких карасей;
1 ст. муки;
1 ч. л. соли;
0,5 ч. л. молотого черного перца;
3 большие луковицы;
0,5 л негустой сметаны или жирных сливок;
растительное масло для обжаривания;
свежая зелень, специи — по вкусу.

Приготовление

Самыми вкусными получаются караси в сметане в духовке. Для «чеховских» карасей рыбу нужно брать обязательно мелкую, голову не отрезать. Маленькие караси — сладкие, она не пахнут тиной, кости во время приготовления размягчаются, а корочка и хвостики остаются хрустящими. Однако если карасики попались крупные, не беда. На этот случай есть секрет, как избавиться от мелких костей. Нужно на каждой из сторон рыбы острым ножом сделать поперечные надрезы шириной 3–4 мм, не перерезая хребет.

А чтобы убрать рыбный запах, есть еще одна хитрость: взять 1 л молока, добавить 1 ст. л. соли и полностью залить очищенную и выпотрошенную рыбу (у крупной отрезав голову). И плавники, и хвост должны быть покрыты молоком. Маленьких карасей (размером с ладошку и меньше) вымачиваем примерно 40 минут, больших — один час, по 30 минут с каждой стороны.

Теперь пора начинать готовить наших карасей. Смешаем муку с солью и черным перцем. Обмакнем каждую рыбешку в муку с двух сторон и обжарим на растительном масле на среднем огне до золотистой корочки. Готовую рыбу выложим на бумажное полотенце, чтобы убрать лишний жир. Лук нарежем полукольцами и будем жарить в небольшом количестве растительного масла под крышкой до тех пор, пока он не станет прозрачным. Выложим лук на противень, а сверху равномерно разложим карасей. Зальем рыбу сметаной или сливками и посыплем любыми специями на выбор. Запекать карасей в духовке надо 30–40 минут при температуре 180 градусов, а перед подачей обязательно украсить свежей зеленью.

Горячие караси в сметане красуются на столе и ждут, чтоб их отведали. Они получились необыкновенно нежные и вкусные. Антон Павлович наверняка остался бы доволен…

Кулинарные истории

Чехов был большим любителем природы, охоты и рыбалки. В юности будущий писатель часто просиживал с удочками на берегу Таганрогского залива. Отправляясь на рыбалку, он прихватывал с собой керосинку и сковородку, чтобы жарить пойманных бычков. Позже Чехов посвятил рыбной ловле несколько юмористических рассказов, среди которых — «Налим», «На реке», «Рыбье дело». Автор подробно описывал весь процесс, увлекающий заядлых рыбаков: насаживание червячка, вытаскивание удочки и, наконец, получение улова. А в 1892 году в имении Мелихово Антон Павлович приобрел пруд для развода излюбленных карасей. Во многих произведениях Чехов не только описывает столь почитаемое им блюдо, но и рассказывает читателям, как его правильно готовить. Например, в рассказе «Сирена», который часто называют «поваренной книгой Чехова», один из героев произносит: «Из рыб безгласных самая лучшая — это жареный карась в сметане; только чтоб он не пах тиной и имел тонкость, нужно продержать его живого в молоке целые сутки». А в рассказе «Невидимые миру слезы» мы можем прочесть о «чеховских» карасях по-польски: «Вы были, господа, когда-нибудь в Варшаве? Там этак делают… Берут карасей обыкновенных, еще живых, животрепещущих, и в молоко… День в молоке они, сволочи, поплавают, и потом как их в сметане на скворчащей сковороде изжарят, так потом, братец ты мой, не надо твоих ананасов!»

Как одеваться «по-чеховски» расскажет новая выставка в Доме-музее писателя в Ялте

К 158-й годовщине со дня рождения сестры Антона Чехова, Марии Чеховой коллектив Белой дачи подготовил новую выставку, где о личности Марии Павловны расскажут сквозь призму моды конца XIX — начала XX века, сообщает пресс-служба министерства культуры Крыма.

Специально к этому событию музей совместно с известным крымским стилистом Андреем Прожеевым создали подборку образов Антона и Марии Чеховых, исходя из коллекций, представленных в современных интернет-магазинах. Подобное сотрудничество уже оценили пользователи в социальных сетях и первые посетители выставки.

Так, по мнению Андрея Прожеева, современная мода похожа на сборник цитат, где проверенные временем фасоны одежды возвращаются, а дизайнеры активно цитируют моду начала прошлого века.

«Стиль Антона Павловича неразрывно связан с классическими предметами мужского гардероба: оттенки серого, свободные силуэты, классическая обувь со слегка удлиненным носом», — отметил стилист.

В образе же Марии Чеховой Прожеев обращает особое внимание на её утонченность и элегантность, которые выражаются в каждой детали.
«В её гардеробе стоит отметить принты в полоску и горошек — сейчас самые актуальные, а также туфли и балетки в сочетании с плотным носком — очень современный прием», — поделился стилист и добавил, что, помимо этого, к нам из «чеховской поры» в моду вернулись накладные кружевные воротнички и манжеты.
По словам куратора выставки, Алины Сливчук, впервые за всю историю музей говорит о моде и показывает ранее сокрытые от глаз публики наряды сестры писателя.

«Вместе с Марией Чеховой мы смотрим в ушедшую эпоху и проводим параллель с нашим временем. В год 100-летия Дома-музея многое происходит впервые, и мы рады вместе с посетителями идти путём открытий и новых впечатлений», — сказала Сливчук.

Выставка будет работать до 3 сентября, но возможно будет продлена.

Уикенд по-чеховски

День городского округа Истра отметили фестивалем «Чехов Фест»

Фото: Сергей ОЛЕКСЮК

Истра сегодня погрузилась в атмосферу безмятежной дачной жизни конца девятнадцатого века. Эпоха, в которую жил и творил русский писатель Антон Павлович Чехов. Декорации до мелочей передавали тот уклад жизни, о котором рассказывает автор в своих произведениях и который близок ему самому. Более того, Антон Павлович всерьез увлекался садоводством, и у него это хорошо получалось. Только на своей ялтинской даче он посадил 159 видов растений — от яблонь до кипарисов.

Фото: Сергей ОЛЕКСЮК

А кроме садоводства, дачная жизнь по-чеховски — это культурные вечера, общение, творчество, чаепития, забавы — все то, чего не хватает в жизни современной и что сегодня постарались восполнить организаторы «Чехов Феста». Так, насладиться чашкой чая у самовара и почитать рассказы, написанные на истринской земле, можно было в зоне литературного чаепития. По соседству тоже угощались этим напитком со свежим вареньем по-чеховски. Его прямо на глазах у гостей готовили сотрудники парк-отеля «Вишневый сад». Пока одни дегустировали лакомство и записывали рецепт, другие открывали шляпный сезон в фотозоне с одноименным названием. Здесь и большой выбор головных уборов, и кружевных зонтиков, и вееров, и других атрибутов дачной жизни воспроизводимой эпохи.

Фото: Сергей ОЛЕКСЮК

Кому интересна история самой главной библиотеки округа, названной в честь писателя, — добро пожаловать в литературную зону — здесь подробно рассказывали, как все начиналось в далеком 1911 году. А следом можно было заглянуть в уголок буккроссинга и вряд ли уйти с пустыми руками, а потом — в аллею местных художников, где представлены работы, написанные в Бабкино, Покровском-Рубцово, Максимовке — те самые места, где подолгу гостил Антон Павлович.

— Мы с удовольствием принимаем участие в любом мероприятии, посвященном Чехову, потому что он — это наше все. Библиотека имени Чехова была создана для того, чтобы увековечить память писателя на истринской земле. Живую память стараемся сохранить и представить жителям. Вот и сегодня здесь у нас уикенд по-чеховски — составная часть фестиваля, — рассказала Татьяна Вартанова, директор Центральной библиотеки им. Чехова.

Фото: Сергей ОЛЕКСЮК

Уикенд по-чеховски провели сегодня и маленькие гости фестиваля, которые с головой погрузились в мир забытых дачных забав — играли в городки, кольцеброс, участвовали в мастер-классах, квестах, получали призы и море хорошего настроения. Со сцены их развлекала детская театральная студия «Мозаика» из Дедовская и их коллеги, коллектив «Эксперимент» из поселка Глебовский.

Для справки:

Фестиваль «Чехов Фест» прошел в г. о. Истра во второй раз, первый состоялся два года назад на территории городского парка. Организаторами выступают культурные учреждения муниципалитета.

Эльвира МИХЕЕВА, Сергей ОЛЕКСЮК,

фото Сергея ОЛЕКСЮКА

Фото: Сергей ОЛЕКСЮК

Источник: http://in-istra.ru/novosti/obschestvo/uikend-po-chehovski

Все, что вы думаете о Чехове, неверно ‹Literary Hub

Все, что вы знаете об Антоне Чехове, неверно.

Чехов, подавленный туберкулезник, пишет великолепно скорбные пьесы об упадке аристократии накануне большевистской революции, короле страны, чей государственный гимн — минутный вздох. Картина сохраняется, потому что это то, чего мы хотим от наших русских XIX века: серьезность, фатализм, меланхолия, умы, потрясенные большими вопросами.Мы бы не хотели писать сегодня такого рода — слишком неироничные, слишком свободные от эмоций, слишком нерелятивистские, слишком наивные, полагая, что у Больших вопросов вообще есть решение. Но мы любим эхо.

Это не тот человек, о котором я думаю, когда думаю о Чехове. Я вспоминаю фотографию 30-летнего мужчины, возвращавшегося пароходом из Азии в 1890 году. Он не грабли в грандиозном турне — он только что завершил путешествие, которое было бы трудным даже сегодня: гуманитарный визит в исправительную колонию на Дальнем Востоке России.Но он и не марксист с нахмуренными бровями, который пишет манифест, когда его поезд мчится обратно в столицу. Нет, он прошел долгий путь домой: Гонконг, Сингапур и Шри-Ланка, о которых он написал своему покровителю и другу: «Когда у меня появятся дети, я скажу им не без гордости:« Эй сукины сыновья, в свое время у меня были сексуальные отношения с черноглазой индусской девушкой, и знаете где? В кокосовой роще лунной ночью. . . . ’”

Когда никто не смотрит, это не грубая аберрация.Г-ну Чехову нравятся его дамы — его Лидия — столицы; иногда встречается с Лидией Яворской, а иногда с Лидией Авиловой. [1] И он не городской сноб. На сельской свадьбе, на которой он служил шафером, как он писал своей сестре Марии, он «видел много богатых девушек на выданье. . . но я все время был так пьян, что принимал бутылки для девочек и девочек за бутылки! Один из них . . . продолжала бить меня веером по руке и говорить: «Ах ты непослушный!» » [2]

На фото 1890 года солнце кажется высоким, и Чехов укрывается на скамейке рядом со знакомым.Каждый держит мангуста — почему бы и нет. Чехов одет как нечто среднее между крестьянином, восточным гуру и повесом: шляпа на лбу, рубашка с открытым воротом, свободные белые штаны. Он улыбается, как человек, который только что поднялся с изысканной постели, его волосы спутаны, а взъерошенная бородка явно является тайным вдохновением Леонардо ди Каприо все эти годы. Он олицетворяет радость и жизненную силу.

Чехов был тронут огромными страстями — я не могу представить себе великого русского человека, который мог бы сыграть больше.Но столь же немногие могли быть такими же смешными или непристойными среди трезвости, потому что. . . ну, потому что такова жизнь. [3] Забудьте, что вначале Чехов зарабатывал себе на жизнь юмористическими произведениями, обратным Диккенсу, которому платили только в том случае, если он приходил меньше 100 строк. (В то время он оплачивал свое медицинское образование, «жена», для которой литература была «любовницей». Не надолго.) Я говорю о «Сирене», облизанной оде еде во рту русских, которая читается как расширенная версия гоголевского ликования по поводу украинских пельменей в сметане, которые сами по себе летят в рот некоему господину. [4] Я говорю о шутливом шутливом юморе, который пробивается сквозь листву даже самой мрачной истории: «Сотни миль пустынной, однообразной, выжженной степи не могут произвести такой мрачности, как один человек, когда он сидит и говорит и никто не знает, когда он уедет », — пишет он в« Истории художника », иначе — это отчет о многочисленных печалях, включенный в этот сборник. Возьмите любую «темную» историю и посчитайте восклицательные знаки.

Набоков пришел из библиотеки. Гоголя из кабинета правительства.Достоевский и Толстой с облаков, где они писали книги, призванные затопить землю и сметать старый порядок, открывая утопию христианских страданий и искупления, в первом случае, и нравственной справедливости, сельской жизни и вегетарианства в последний. Чехов пришел с земли. Буквально. Он был единственным великим русским писателем XIX века, рожденным в крестьянстве, а не в дворянстве, поэтому крестьяне в его рассказах — сложные человеческие существа, не святые и не грешники, и столь же понятные, как иногда дегенераты, а не гвоздики. в великих философиях.

«В то время как Толстой и Достоевский считали, что христианская вера является главным источником моральной силы для бедных и невежественных русских крестьян, — писал чеховед Симон Карлинский, — гораздо более внимательно наблюдаемая и искренне пережитая Чехова картина крестьянской жизни ничего не показывает. такого рода. » Просто прочтите «В овраге». После похорон беззащитного существа, ужасно убитого из жадности и злобы большим членом семьи, состоялись похороны, во время которых «гости и священники ели.. . с такой жадностью, что можно было подумать, что они давно не ели еды, послушайте, как «священник, подняв вилку, на которой был соленый гриб», предложите кроткой и страдающей матери этого великодушного утешения: «Не горюй. . . Ибо таково Царство Небесное ». Можно представить, что именно тогда соленый гриб значил для него гораздо больше. Как писал Чехов в письме: «У меня в жилах течет крестьянская кровь, и крестьянские добродетели впечатляют не меня.. . Моральная философия Толстого перестала меня волновать. . . Благоразумие и справедливость говорят мне, что в электричестве и паре больше любви к человечеству, чем в целомудрии и воздержании от мяса ».

«Чехов пришел с земли. Буквально. Он был единственным великим русским писателем XIX века, рожденным в крестьянстве, а не в дворянстве ».

Но и в Чехове есть противоположный портрет религиозного человека. (Взгляните на «Письмо», включенное в этот том.) «Несмотря на всю их озабоченность религией, — пишет Карлинский, — [Толстой и Достоевский] никогда не думали о том, чтобы сделать православного священника, диакона или монаха центральным персонажем в художественном произведении. как это сделал Чехов.. . Большинство этих мужчин Церкви представлены как чистокровные люди со своими радостями и проблемами ».

Как радикально, так и просто: говорите вещи такими, какие они есть, а не такими, какими они должны быть. Такой подход сегодня столь же естественен, как и радикален столетие назад, и всякий раз искусство переходило от изображения идеализированного к реальному. (Подумайте о том, как европейская живопись 17 века прошла путь от «ангелов с прозрачными крыльями» до «реального внешнего вида и ощущений мира, который, в конце концов, создал Бог», как выразился искусствовед Роберт Хьюз.) Если Достоевский был озабочен человечеством в крайней степени, если Толстой искал окончательные, неизменные ответы, Чехов интересовался обычными людьми и чувствовал, что ни одна философия не может ответить за мир постоянно меняющихся обстоятельств, не говоря уже о взаимозаменяемости человеческой натуры. — взгляд эмпирика и клинициста в соответствии с его образованием. Он спокойно делал то же самое, что и другие громко.

Как говорит доктор Живаго в знаменитом романе, Чехов проявляет «скромную сдержанность в таких громких вопросах, как конечная цель человечества или его спасение.Дело не в том, что он не думал о таких вещах. . . но говорить о таких вещах казалось. . . претенциозный, самонадеянный ». Это было вопросом творческой философии: «Я думаю, что не писателям решать такие вопросы, как существование Бога, пессимизм и т. Д.», — написал Чехов в другом алмазе ремесленных советов. «Функция писателя состоит только в том, чтобы описать, кем, как и при каких условиях обсуждались вопросы о Боге и пессимизме».

Но темперамент тоже сыграл свою роль; неудивительно, что Чехов не имел большого представления о себе.«Если у меня есть дар, который следует уважать, — писал он старшему писателю, который писал, чтобы убедить его взяться за роман, — я привык думать, что это несущественно». Отчасти это было связано с его началом: никто так четко не диагностировал самоотверженное раболепие, которое несли в себе низкорожденные того времени и места — крепостные, российская версия феодально связанных и их потомки. . [5] «Попробуйте написать рассказ о юноше, сыне крепостного.. . воспитал чтимый чин, целовал руки священникам, поклонялся чужим идеям, благодарен за каждую корочку хлеба. . . лицемерно по отношению к Богу и человеку без всякой причины, кроме осознания собственной незначительности, — напишите о том, как этот молодой человек по капле выдавливает из себя раба ». Чехову удалось сделать именно это, курс строгого самообразования и совершенствования, несмотря на невысокие средства и мелкого тирана отца, который, в изящно едкой формулировке чеховского ученого Эйлин Келли, совершил «то, что Толстой тщетно пытался сделать». делать: Он заново изобрел себя как личность моральной целостности, свободный от уродств, нанесенных деспотизмом, который пронизывал русскую жизнь.”

Если Чехов легкомысленно относился к своему таланту, то вообще игнорировал свое здоровье. У него был туберкулез в течение десяти лет, прежде чем он, наконец, удосужился поставить его диагноз, настолько он был занят писательской работой и проектами по улучшению общества, которым он постоянно посвящал себя. Он провел зиму 1891-92 гг., Работая над уменьшением голода в стране, вызванного неурожаем прошлым летом, «сосредоточиваясь с присущей ему практичностью не на благотворительных подаяниях, а на организованной кампании, чтобы помешать крестьянам забивать своих лошадей на пропитание. практика, которая увековечила цикл голода, поскольку он не оставлял лошадей для весенней вспашки следующего года »(Карлинский).Следующим летом в районе, расположенном в нескольких часах езды от Москвы, где Чехов только что купил дом, разразилась эпидемия холеры; Следующие два сезона он провел на неоплачиваемой должности, борясь с эпидемией и попутно лечив тысячу крестьян.

Каждая община, с которой он сталкивался, была оставлена лучше для этого: библиотека в Таганроге, на юге России, где родился Чехов, была бенефициаром постоянных запасов книг на многих языках на протяжении всей жизни, как и библиотеки недалеко от его загородного дома и в Сибири. .Он построил школы, организовал строительство местного шоссе, создал клинику для алкоголиков, купил лошадей для нуждающихся в них крестьян, собрал средства для журнала хирургии и даже помог открыть лабораторию морской биологии. Призывая уступить, он сказал, что ему больше нравится оказывать медицинскую помощь крестьянам, чем терпеть литературную болтовню в Москве.

Даже на смертном одре он не мог отвернуться от всех, кто толпился у его порога. Максим Горький, один из многих писателей, получивших поддержку и вмешательство Чехова, хорошо выразился: «В присутствии Антона Павловича каждый испытывал неосознанное желание быть проще, правдивее, больше себя, и у меня было много возможностей наблюдать, как люди сбросили с себя наряды величественных книжных фраз, модных выражений и всех прочих дешевых пустяков, которыми русские, стремясь казаться европейцами, украшают себя, как дикари украшают себя ракушками и рыбьими клыками.Одно предложение Чехова после того, как Толстой посетил его в его сельской поликлинике, говорит само за себя: «У нас состоялся чрезвычайно интересный разговор, чрезвычайно интересный для меня, потому что я больше слушал, чем говорил». [6]

Чехов привнес те же ценности в свое ремесло и политику, хотя здесь они были гораздо менее желанными. Ремесленные приемы, изобретенные Чеховым, сегодня являются обязательными в литературной фантастике высокого класса, но в свое время они были еретическими. Рассказы Чехова «все средние, как черепаха», как якобы сказал Джон Голсуорси; многие ссылались на «нулевой финал» Чехова.«Это правда, что он может потратить две трети истории на завершение, оставив традиционный сюжет второстепенным для руководств по ремеслу. Но если вы расслабитесь, если вы откажетесь от ожидания драматической условности, которая является нормой даже сегодня, вы обнаружите, что вас переносят описания и характеристики — людей, мест, условий человеческого существования — так близко, как все, что заметил Флобер. его клерк в войлочных тапочках, возможно, не имеющий себе равных в своей алхимии чувствительности, мудрости, точности и воодушевления.Также чудо его одновременной душевности и отсутствия украшений.

Посмотрите на описания второстепенных персонажей, когда заканчивается «Тайный советник» («Спиридон измерял его несколько раз, обходя его … как влюбленный голубь вокруг своей подруги»), описание зимы, открывающее «An Атака нервов »- небрежно афористические высказывания, которые усыпляют каждую историю (« Узнаваемые вещи портят аппетит »в« Сирене »). Он говорит в строке, которая займет другой абзац: «Я стар и не годен для борьбы; Я даже на ненависть не способен »(« Крыжовник »).«Чеховский язык так же точен, как« Здравствуйте! », И так же прост, как« Дайте мне чаю », — писал ранний советский поэт Маяковский. (А это был человек, искавший революционные формы для новой нации.) «В его методе выражения идеи компактного рассказа чувствуется настоятельный крик будущего:« Экономия! »»

«Он построил школы, организовал строительство местного шоссе, создал клинику для алкоголиков, купил лошадей для нуждающихся в них крестьян, собрал средства для журнала хирургии и даже помог открыть лабораторию морской биологии.”

Но ни один чеховский читатель не должен питаться только высокой эстетикой. Во многих случаях ситуация, которую нам предлагал автор, внезапно сливается во что-то разрушительное и цельное, рассказ рвется прямо, как парус на сильном ветру, и человек начинает лихорадочно читать. Посмотрим, сможешь ли ты точно определить момент, в «Тайном советнике», «Истории художника», «Вечеринке в именины», «В ущелье». Чехов гораздо меньше заканчивается на «нуле» — другими словами, не иначе, чем там, где он начинался, — чем в стереотипе, но за историями, которые это делают, стоит философия.Иногда все меняется, иногда нет, , а не ? Иногда грешница раскаивается ( Преступление и наказание ), иногда остается безнаказанной («В овраге»). Иногда прелюбодеи идут на это (и платят за это, как в «Анна Каренина »), а иногда и не делают ». т (и не более довольны своей сдержанностью). Прочтите рассказ вроде «О любви» и скажите мне, что он заканчивается на «ноль», хотя технически «ничего не происходит». На мой взгляд, это более волнующее исследование любви, чем знаменитая «Дама с собачкой», где что-то определенно имеет значение.

При всей своей мерцающей красоте реальная жизнь не предлагает моральной справедливости или драматической условности. Возьмем, к примеру, момент в «Даме с собачкой» после того, как прелюбодеи Гуров и Анна Сергеевна впервые переспали вместе. Ожидание уступило место посткоитальному унынию. «Черты ее поникли и поблекли, а длинные волосы грустно свисали вниз», — пишет об Анне Чехов. «Это неправильно, — говорит она Гурову. «Теперь вы меня не уважаете». Эта история, представленная условно, похоже, требует чего-то другого, кроме следующего: «На столе был арбуз.Гуров отрезал себе ломтик и не торопясь стал есть. Они молчали не менее получаса ». Гуров делает это не потому, что он бесчувственный, а потому, что это одновременно неожиданная и неизбежная вещь, которую человек делает в таких обстоятельствах, например, взрывные поцелуи молодоженов, вызывающие спазмы икр и привкус слишком сладкого изюма.

Не так писали Достоевский и Толстой, что, возможно, является причиной того, что мы не можем назвать ни современного писателя, ни, если уж на то пошло, прямым влиянием на большую часть потомков, хотя они и были гениями.В самой прогрессивной литературе прошлого века — от сюрреалистов российского Серебряного века до западноевропейских модернистов и откровенной точности Фланнери О’Коннор (если не нежности Чехова) до антинарративного инстинкта В. Г. Себальда — есть след Чехова. Не случайно Алису Манро, канадского мастера рассказов, недавнего лауреата Нобелевской премии, часто называют «нашим Чеховым». От портрета так близко, одновременно полного точности и размаха, что заставляет забыть, что вы прочитали 20 страниц, а история еще не «началась»; чтобы вся эта установка внезапно превратилась в затруднительное положение, которое заключает ваше сердце в тиски; к тому, как оба помещают так много историй в рассказы других: это Чехов.

Вы не удивитесь, узнав, что Чехов также отказался носить смирительную рубашку, для которой каждый русский писатель конца XIX века должен был соответствовать литературному истеблишменту: либеральному критику самодержавия. Дело не в том, что Чехов не соглашался с политикой; он возражал против несвободы в диктате истеблишмента о том, как следует продвигать свободу. Он был против лжи, лицемерия и принуждения во всех углах и, не колеблясь, не соглашался со «своим собственным».«У него были друзья по обе стороны прохода, и, судя по остро-наивному взгляду, столь же актуальному для Америки сегодня, как и для России тогда,« ему даже в голову не приходили такие беспристрастные наблюдения. . . может быть несовместимо с патриотизмом »(Карлинский). В спокойное время такой человек чувствует себя провидцем. В разделенные времена, как чудо. Вы хотите жить в его стране, но в ней так мало граждан.

Чехов подвергся жестокому обращению за предполагаемое отсутствие идеологии. Обычно до него не доходило: он выдвигал в Российскую Императорскую Академию особенно резкого критика своего творчества.Но иногда так и было. (Он не был желтохвостом.) «Однажды вы сказали мне, — писал он другому автору, — что в моих рассказах нет элемента протеста, что в них нет ни симпатий, ни антипатий. Но разве история не протестует против лжи от начала до конца? Разве это не идеология? » (Жалко автора в политизированном обществе в поляризованное время. Лампедуза, который изображал старую, дореспубликанскую гвардию Италии с нюансами и сочувствием, и который сам, по словам его биографа, «оставался слишком скептичным и разочарованным, чтобы быть подлинным демократ или либерал », — кричали марксисты, доминировавшие в итальянской литературной критике после войны.) Как писал Набоков, «гений Чехова почти невольно раскрыл больше мрачнейших реалий голодной, озадаченной, раболепной, сердитой крестьянской России, чем множество других писателей, таких как, например, Горький, которые щеголяли своими социальными идеями в шествии раскрашенных манекенов. . Я пойду дальше и скажу, что человек, который предпочитает Достоевского или Горького Чехову, никогда не сможет понять основы русской литературы и русской жизни ».

Врач, приверженный наблюдаемой реальности, а не этическим или драматическим условностям, Чехов также писал о сексе как о физическом явлении, а не о моральном сомнении, которое лучше всего видно сквозь викторианскую марлю.(Это тоже не вызвало у него симпатии к Толстому.) В общем, он писал о трудностях, с которыми сталкиваются женщины, с ясностью неидеологической феминистки. (Под неидеологией я подразумеваю, что он видел этих женщин так же ясно, как и их угнетателей.) Он женился в 39 лет на Ольге Книппер, актрисе, которая проводила большую часть своего времени в Москве и Санкт-Петербурге, пока он оставался на юге России из-за его здоровья — договоренность настолько необычная для своего времени (хотя и не для нашего), что даже самые умные критики Чехова не могли удержаться от того, чтобы не усмотреть в ней «жалость» и «несчастье».Но если вы прочтете письма Чехова, то увидите, что условия не только его устраивали (он согласился на брак ради Ольги), но и делали его довольно резвым. (Он называл ее «собачкой».) Человек земли до конца, он даже писал об экологической разрухе — теме, которую не удается найти даже сегодня. Он был величайшим современником России XIX века.

Раньше я к Чехову мало сочувствовал. Я родился в Советском Союзе и изучал русскую литературу в университете, чтобы попытаться воссоединиться со своим наследием после десяти лет упорных попыток прослыть американцем.Меня раздирали смятение и сомнения — как и любой студент, но у меня был лишний кусок из-за того, что я потерял родину в девять лет — и меня легко соблазнили величие, благородство, моральная озабоченность и ясность великих людей, которых мы читаем. Америка чувствовала себя свободной, но более легкомысленной, чем Советский Союз. Здесь была противоположность легкомыслию. Здесь были писатели, которые считали — нет, считали само собой разумеющимся, — что писатель был моральным бухгалтером падшего мира, которому было поручено указать путь вперед. (И что было путем вперед, в отличие от бесконечного множества одинаково скомпрометированных истин.С юных лет мои родители щедро воспитывали во мне чувство собственного достоинства, если не сказать самоуважение, которое могут испытывать немногие дети. Это эго было подавлено иммиграцией. В Америке я чувствовал себя неуместным и болезненно неуместным. Толстой, Достоевский — даже заламывающий руки Тургенев — помогли мне найти ценность, достоинство, цель.

Потребуется почти 20 лет, чтобы начать замечать случайную ложь в аккуратных связях традиционного повествования или в том, что главный герой прорывается к какому-то пониманию в конце истории — чтобы увидеть, что такое письмо часто имеет столько же иметь дело с потребностями автора, как и с потребностями его персонажей.В молодые годы здесь я жаждал только одного: уверенности. Я перебрал много фальшивых, прежде чем Чехов успокоил меня, говоря, что они невозможны даже для менее раздвоенных людей. Казалось, он говорил, что если ты сможешь удержаться за это, ты сможешь жить немного спокойнее и писать немного больше правды.

Пожалуй, самым печальным образом, в котором Чехов остается актуальным для нашего времени, является то, насколько точным по духу остается его портрет России: власть без счета; жадность, кумовство и облизывание сапог; стабильность за счет свободы.Что бы Чехов сказал о Владимире Путине? Он ничего не сказал о Путине. Он мог бы написать историю о том, как пресс-секретарь Путина потерял запонки, которые дал ему президент, что приводит его в такое безумие, что он совершает преступление, поэтому самое заметное в его запястьях — это наручники на них. Вот только правоохранительные органы не смеют трогать окружение президента, а бедняга остается на свободе, его муки на виду. (Это будет называться: «Запонки». Или: «Пресс-секретарь.») Или, менее показательно, история одного москвича, который долго шел домой от станции метро, долго и сдуваясь, пока не зашел в продуктовый магазин и каким-то образом… ну, от отчаяния; возможно, чтобы почувствовать себя живым — ему удается флиртовать с противницей, что приводит к отношениям. Только в нем достаточно инициативы только для этого жеста, и мало-помалу инициатива в семье должна переходить к женщине. Только то, что ей не нужна инициатива. Она хочет, чтобы о ней заботились. Но они не разводятся.Они продолжают действовать, отчасти из-за страха, отчасти из-за подозрения, что в человеческом духе достаточно благодати, чтобы они могли обнаружить еще доброту. И достаточно загадок, которых мы никогда не узнаем, когда нам снова удастся подняться над собой.

А что бы Чехов сказал об Америке сегодня и Америке о нем? Будет ли он уважать его так же сильно, как и голограмму сумеречного драматурга, или его настоящая перспектива окажется слишком уж наждачной бумагой? Ибо он будет в равной степени свирепствовать в охоте на ведьм, проводимой воинами социальной справедливости, продавцах душ, выстраивающихся в очередь, чтобы солгать Трампу, провинциализму либеральных эхо-камер, таких как Нью-Йорк и Сан-Франциско, а также редукциям и манипуляциям средств массовой информации.Конечно, он не стал бы касаться настоящих заголовков — он писал бы о людях в конкретных ситуациях, — но его краткое содержание было бы тем же: человеческая природа и ее склонность в равной степени к путанице и ясности; на ограниченность, жадность и пошлость, равно как и на щедрость, самопревосхождение и любовь, все в значительной степени зависит от обстоятельств. Его рассказы подчеркивают это прежде всего, обычно без осуждения, всегда без напыщенности и средств правовой защиты. Как такому «тихому человеку» и неидеологу удалось пережить столь неспокойный идеологический век?

[1] Естественно, последний воспользовался знакомством, чтобы наложить рукопись на автора.«Когда вы описываете несчастных и несчастных и хотите, чтобы читатель почувствовал жалость, — ответил он, — постарайтесь быть несколько холоднее — это, кажется, создает своего рода фон для чужого горя, на котором оно выделяется более отчетливо. А в вашем рассказе персонажи плачут и вздыхают ». Этот совет был бы сегодня не лишним в программе МИД.

[2] Все это время, добавляет он, «на ее лице было выражение страха». Далее он сообщает, что молодожены «так страстно целовались, что каждый раз, когда их губы издавали взрывной звук… Я почувствовал во рту привкус сладкого изюма, и у меня возник спазм в левой икре».«В своих точных и противоречивых наблюдениях, в острой проницательности его якобы нелогичных ассоциаций, в том, как его юмор живет рядом с чем-то более темным, письмо представляет собой рассказ Чехова в миниатюре.

[3] Как писал Набоков — не большой треп в жизни, а если остроумие на странице, то неумелое, — писал: «Книги Чехова — грустные книги для юмористических людей; то есть только читатель с чувством юмора может по-настоящему оценить их печаль … Вещи для него были смешными и грустными одновременно, но вы не увидели бы их печали, если бы не увидели их веселье.”

[4] Этот вид античного эпикурейства, так часто ассоциируемый с Гоголем, имеет такое же отношение к мужчине — манию величия, ипохондрическая пристрастие и сексуальный паралитик, — как угрызения совести с Чеховым.

[5] Я дрожу каждый раз, когда читаю то, что Денис Григорьев, «маленький маленький крестьянин, очень худой, в заплатанных штанах и рубашке из тика», говорит мировому судье, которое расследует его за незначительное нарушение в рассказе «Виновник» »:« Вот для чего вы образованы, наши защитники — понимать.Господь знал, кому дать разум ».

[6] Есть ли в истории литературы большая пара заклятых врагов? Толстой был огорчен взглядом Чехова на крестьянство, но, по словам Горького, у него были «слезы на глазах» из-за святой героини чеховской «Любимой», включенной в этот том, рассказа женщины, придерживающейся этих взглядов. мужчин, с которыми она встречается. Жалко, Чехов означал, что это сделало ее жалкой. И он пришел с осуждением антисексуального манифеста Толстого «Крейцерова соната»: «К черту философию великих людей этого мира! Все великие мудрецы деспотичны, как генералы … потому что уверены в своей безнаказанности.Диоген плюнул людям в бороды, зная, что его не привлекут к ответственности; Толстой называет врачей негодяями и выставляет напоказ свое незнание важных [медицинских] вопросов, потому что он — еще один Диоген, о котором никто не станет сообщать в полицию или разоблачать в газетах ». Но Чехов почитал Анна Каренина , потому что, по его мнению, он идеально формулировал проблему, которую не пытался разрешить, — чеховскую меру истинной вымысла. Это, конечно, не помешало Чехову «переписать» свой сюжет как минимум в полдюжине рассказов, три из которых — «О любви», «Анна на шее», «Любимая» — вошли в него. сборник, все они неявные упреки довольно неоспоримому решению Толстым проблемы Анны: прелюбодейный будет поражен.И все же для Чехова было характерно то, что, несмотря на все разногласия, мужчины сохраняли теплые, сердечные отношения.

__________________________________

Адаптировано из введения к книге «Чехов. Истории нашего времени», пер. Констанс Гарнетт, Илан Ставанс и Александр Гурвец. Используется с разрешения Restless Books. Введение авторское право © 2018 Борис Фишман. Пожалуйста, смотрите книгу для ознакомления с источниками.

Антон Чехов: роль писателя в русском обществе

«Антон Чехов был и остается моральным компасом; поколения россиян сравнивали свою жизнь с жизнью Чехова», — заявил Андрей Малаев-Бабель, доцент театра, Государственный университет Флориды / Консерватория Асоло на лекции Института Кеннана 1 октября 2007 года.По словам Малаева-Бабеля, влияние Чехова на общество отражает важность роли авторов в российском обществе, которая гораздо более выражена по сравнению с другими обществами. Например, кончина американского драматурга Артура Миллера в 2005 году, возможно, вызвала более широкий резонанс в российской прессе и культурных кругах, чем в Соединенных Штатах.

Исторически российские авторы были выдающимися комментаторами в области общества и политики, и эта традиция продолжается и сегодня такими фигурами, как Александр Солженицын, как заметил Малаев-Бабель.Он проследил происхождение социальной роли автора в России до поэта и писателя Александра Пушкина. В то время в истории России, когда писатели были преимущественно аристократами, Пушкин стал первым литературным деятелем, утвердившим писательство как профессию. Малаев-Бабель описал, как Пушкин стал влиятельной фигурой после подъема декабристского движения и его последующего изгнания. Пушкин писал в защиту царя Николая I, но также и в поддержку идеалов свободы декабристов. Он продолжал совмещать социальные комментарии со своим искусством и зарекомендовал себя как жизненно важный голос в российском обществе.После смерти Пушкина царь, обеспокоенный возможностью политических демонстраций на похоронах, приказал тайно похоронить Пушкина.

Другие великие деятели русской литературы совмещали роли художника, активиста и моралиста, сказал Малаев-Бабель. Николай Гоголь задумал свой роман «Мертвые души» стать первой книгой в трилогии, которая «восстановит душу России». Две другие книги Гоголь так и не закончил; он чувствовал, что не может достичь своей цели с помощью литературы, и вместо этого обратился к прямым моральным наставлениям в своих статьях и переписке.Лев Толстой также напрямую апеллировал к российской публике как художник и как личность. Интерес Толстого коснулся также религиозных тем, и он спонсировал ряд религиозных пацифистских сект, в том числе те, которые в конечном итоге обосновались в Канаде.

Антон Чехов, драматург, которого писали чаще всего после Уильяма Шекспира, также играл жизненно важную роль в российском обществе, по словам Малаева-Бабеля. Как врач Чехов участвовал в первой переписи населения острова Сахалин.Он опросил и лечил тысячи политических и уголовных заключенных и поселенцев в течение трех месяцев. Потрясенный увиденным, он написал книгу под названием «Остров Сахалин», в которой задокументировал свой опыт. Малаев-Бабель заметил, что в результате работы Чехова над переписью и книгой российское общество впервые столкнулось с ужасными условиями жизни и обращением с заключенными и поселенцами на острове. Вернувшись домой в свое загородное имение Мелихово, он построил школы и больницы для бедных и постоянно лечил бедных пациентов.В своем родном городе Таганроге он поставлял книги для публичных библиотек и финансировал учреждения, которые давали базовое образование нуждающимся.

Чехов, однако, никогда не считал себя активным примером гуманизма; вместо этого он держал свою благотворительность в тайне, заявил Малаев-Бабель. Чехов также намеренно воздерживался от моральных или политических проповедей в своих литературных произведениях или публичных заявлений. Рожденный в первом поколении семьи освобожденных крепостных, Чехов чувствовал, что внутренняя свобода важнее политической или социальной свободы.Малаев-Бабель сказал, что борьба Чехова за эту свободу была болезненной работой: «Чехов писал, что он всегда« пытался выдавить во мне раба »».

Эта направленность на внутреннюю борьбу за свободу нашла отражение в художественных произведениях Чехова. . Малаев-Бабель утверждал, что Чехов понимал, что никакая проповедь не может произвести неизгладимое впечатление и что не существует общего примера или рецепта личного удовлетворения. Вместо этого Чехов предложил своим соотечественникам сделать свой личный выбор и решить свои моральные дилеммы.В своих трудах Чехов указывал, в чем заключаются эти дилеммы и какие альтернативные пути могут существовать; но он будет держать свои личные взгляды на них полностью конфиденциальными. Он понимал, что все люди разные, и поэтому у всех будут разные пути, разные судьбы и разные призвания.

Отсутствие прямоты у Чехова открыло его для критики и непонимания, сказал Малаев-Бабель. Некоторые критиковали его как во время, так и после его жизни за отсутствие прямоты и за то, что он «не живет своей работой».«Актеры спрашивали его, как интерпретировать персонажей в его пьесах, и Чехов неизменно отвечал им, что вся необходимая информация содержится в тексте, хотя подсказка могла быть такой же тонкой, как персонаж, выходящий на сцену« в модном галстуке ».

Малаев-Бабель сказал, что «при жизни Чехова многие его современники говорили, что сама идея о том, что где-то в Ялте живет писатель Чехов, делала их тяжелую жизнь сносной». Они чувствовали, что Чехов никогда не лгал им, и что если он. рассказывал своим читателям, как тяжела жизнь русского, никогда не навязывал им свой личный путь преодоления этой трудной реальности.«Таким образом, можно сказать, — заключил Малаев-Бабель, — что Чехов повлиял на российское общество не своим примером, а самим своим существованием».

Чудо Антона Чехова: темы, символы и мотивы

Работы Антона Чехова, часто описываемые как двусмысленные, лирические, причудливые, юмористические и даже навязчивые, охватывают широкий спектр человеческих эмоций и духа. Чеховский рассказ или пьеса указывает на шкаф, где спрятан скелет, но отказывается его открывать; скорее секреты раскрываются медленно.Вклад Чехова в русский литературный канон и последующие переводы включает рассказы и пьесы, которые рассказываются и пересказываются. Задавая наводящие на размышления вопросы через его сложные персонажи, когда они прорабатывают свои жизненные ситуации, произведения Чехова охватывают как время, так и место. Здесь мы исследуем темы, мотивы и символы, присущие произведениям Чехова.

Антон Чехов родился в 1860 году и вырос в семье среднего достатка в Таганроге в дореволюционной России. Он работал врачом и писателем, чтобы содержать свою семью.Как он классно цитирует в своем письме своему редактору и другу Алексею Суворину: «Медицина — моя законная жена, а литература — моя любовница. Когда мне надоедает одно, я ночую с другим ». Его всегда интересовала природа и ее дары, и он проводил много времени в сельской местности, чтобы изложить свои идеи на бумаге. Некоторые из его работ вдохновлены событиями личной жизни, такими как «Унылая история» (1889 г.), вдохновленная смертью его брата Николая, и «Остров Сахалин» (1894 г.), вдохновленная его 6500-мильным путешествием на остров Сахалин для интервью. осужденные.Его борьба с туберкулезом также нашла выражение в его письмах через темы и символы.

В рассказах Чехова преобладают болезни и преждевременная смерть. Это неудивительно, учитывая, что сам автор большую часть своей взрослой жизни страдал от туберкулеза, что привело к его смерти в молодом возрасте 44 лет. Во многих его рассказах, включая Кузнечик и Черный монах , болезнь — это физическое проявление тяжелого психологического стресса персонажа.

Осип из Кузнечика заболевает из-за депрессии из-за неверности жены. В «Черном монахе» физические страдания Коврина от туберкулеза уходят корнями в более глубокое психическое заболевание. При внимательном рассмотрении вы замечаете, что здесь Чехов намекает на факт более важный, чем физическое или психическое заболевание. Он говорит о подчинении человека естественным силам, находящимся вне его контроля, и подчеркивает, что люди являются преходящими существами. С другой стороны, его внимание к болезням также символизирует развращенное общество в целом.Его «Три сестры» меньше озабочены внешней угрозой цивилизованным стандартам, которую представляет главная героиня Наташа, чем парадоксальной уязвимостью цивилизации перед слабостями внутри себя.

Чеховские персонажи постоянно сталкиваются с трудными ситуациями, заставляющими их менять свою личную философию и мировоззрение. Рассказчик в «Ночь перед Пасхой » сокрушен, обнаружив, что Иероним, демонстрирующий примерные обещания и стойкость, — всего лишь обычный человек.Большинство персонажей его рассказов имеют дело с неудовлетворенными мечтами и разбитыми ожиданиями, ведущими либо к моменту откровения и надежды на будущее, либо к полному расстройству их психики. Чехов жил и писал в то время, когда общественный контроль и власть быстро менялись. Его работы посвящены изменению идеалов и их влиянию на жизнь персонажей. В «Моей жизни» Мисаил отказывается от всех унаследованных привилегий, чтобы вести жизнь простого работника. Перемены происходят к худшему в «Черном монахе», когда сад Егора передается молодому поколению и, как следствие, разрушается.В большинстве своих рассказов Чехов относительно двусмысленно трактует изменения, произошедшие в результате разрушения старого общественного строя.

Общение, недопонимание и отказ от общения — повторяющиеся мотивы в рассказах Чехова. Это трение в общении происходит главным образом во взаимодействии между социальными классами и их интерпретации социального неравенства. В то время как некоторые из его персонажей стремятся открыть каналы общения, как, например, Иван в «Крыжовнике»; другие в «Моей жизни» или «В ущелье» утверждают, что эти каналы никогда не могут быть созданы.Персонажи безуспешно пытаются озвучить свои взгляды и быть понятыми, как Рабин из шестой палаты, который изо всех сил пытается донести свои идеи до Громова, который не обращает внимания на его слова. С другой стороны, некоторые персонажи, такие как Ольга в «Любимой», не могут выразить своего мнения, в то время как Гуров из «Леди и собака» считает, что не может. Его рассказы усугубляют дилемму персонажа. Многие сцены, типичные для чеховского рассказа, являются основополагающими для его пьес.Например, пара, оставшаяся одна в саду или в комнате, не может договориться — это типично — мы находим это в «Дядюшке Ваню», «Вишневом саду», «Верочке» и «Ионыч».

Большинство чеховских персонажей выражают какие-то эмоции по отношению к окружающему их ландшафту. Их реакции могут варьироваться от трепета и удивления до страха и вдохновения, в зависимости от их социального положения и их отношений с землей. В то время как Гуров очарован великолепием, окружающим его в «Даме и собаке», крестьяне менее заинтригованы землей, приносящей им плоды.

Чеховская символика распространилась по большой территории. Это путь к воображению и к более глубоким страстям, хотя они и делают вид, что показывают только поверхность. Ночное небо имеет особое значение для чеховских персонажей в зависимости от того, испытывают ли они в своей жизни удивление и восхищение или отчаяние и разочарование. В то время как главный герой «Ночи перед Пасхой» трепещет перед звездной ночью, Липа из « В ущелье » считает луну и звезды безразличием природы к человечеству.

Разнообразие еды и напитков символизирует достаток и социальное положение. Это перекликается с социальным неравенством и волнениями среди персонажей. В то время как семья Цыбукиных в «Овраге» устраивает пир, крестьяне остаются голодать. Выбор еды и напитков также подсказывает читателю взгляд персонажа на общество в целом. Титульный крыжовник из «Крыжовника» символизирует мечту о достижении чего-либо. Вишневый сад в «Вишневом саду» символизирует прошлое, которое сглаживается прогрессом нового.
За свою короткую 44-летнюю жизнь Антон Чехов оказал глубокое влияние на русскую литературу. Алан Твигг, главный редактор и издатель канадского книжного журнала BC Bookworld, писал: «Можно утверждать, что Антон Чехов — второй по популярности писатель на планете. По данным базы данных фильмов IMDb, только Шекспир превосходит Чехова в части экранизации их произведений. Обычно мы знаем о Чехове меньше, чем о таинственном Шекспире ».
Гарги Гарач

Антон Чехов — Лаборатория модернизма

Биография

Перикл Льюис

В пьесах Антона Чехова (1860–1904) трагедия и комедия неразрывно связаны.Хотя в его главных пьесах присутствует атмосфера тревоги и пессимизма, сродни пьесам Хенрика Ибсена, он настаивал на том, чтобы называть «Чайка» (1895) и «Вишневый сад» (1903). Он дал дяде Ваню (1896) ни к чему не обязывающий подзаголовок «Сцены из деревенской жизни» и назвал Три сестры (1900) «драмой». Но ни одна из этих пьес не является ни условно комической, ни трагичной. В частности, центральный аспект аристотелевской трагедии, кульминационное действие, влекущее за собой переворот или признание, кажется, отсутствует в пьесах Чехова.В целом его русская шляхта находится в упадке, но упадок постепенный и необратимый. В ходе пьес они подвергаются различным незначительным озарениям, но никогда не ослепляющему признанию, которое могло бы привести к изменению судьбы.

Чехов, врач и внук крепостного, прославился как писатель до первых успехов в драматургии. Врачи приходят и уходят в его пьесах, иногда выражая мудрость, а чаще — смирение. В целом его соотечественники считали его естествоиспытателем, но позже он был интерпретирован Советами как летописец подъема буржуазии, упадка аристократии и надвигающейся революции (он умер в 1904 году, за год до первой русской революции. ).Однако такая интерпретация зависела от избегания драматических нововведений Чехова, которые меняли характер сюжета и его отношение к персонажу. Сюжет первой крупной пьесы Ибсена, Чайка , довольно условен; Символизм Чехова и застенчивое размышление о природе драмы — вот основные черты, которые отличают это произведение от произведений более ранних реалистических и натуралистических драматургов. Однако в последнее десятилетие своей жизни Чехов написал три шедевра, которые все больше напоминали символическую драму его вымышленного драматурга Константина Треплева.

Один из персонажей в пьесе Чайка жалуется на пьесу в пьесе, что «ничего не происходит» — жалоба, которую повторяли критики более поздних пьес Чехова. В них он отворачивается от условностей, таких как любовный сюжет, решающий финальный выстрел, даже главный герой; вместо этого Чехов исследует «драму недраматического». ^[1] Как и сама жизнь, у чеховских сюжетов вообще нет разрешения. Примером может служить заряженный пистолет из его знаменитого афоризма.В Hedda Gabler Ибсена стреляют пистолеты, и если первый неожиданно ранит Ловборга, второй обеспечивает подходящую драматическую кульминацию. Напротив, в Чайка , Константин пытается покончить жизнь самоубийством между первым и вторым актами, а затем, наконец, ему удается покончить с собой в последней сцене. В «Дядя Ваня» , написанном годом позже, Ваня хочет убить своего зятя профессора Серебрякова, шарлатана, который поглотил все деньги, которые может принести родовое имение.Как жалуется Ваня: «Двадцать пять лет он извергал чужие представления о реализме, натурализме и всей этой чуши». В конце третьего акта Ваня, взбешенный профессором, дважды стреляет в него, но промахивается. Выстрелы не приводят к решающим действиям. Ничего не меняется. Как замечает Ваня в четвертом действии: «Забавно, не правда ли? Я пытаюсь кого-то убить, в полицию никто не звонит, меня никто не арестовывает. Значит, вы все думаете, что я сумасшедший. Ваня думает покончить с собой из флакона Dr.Морфий Астрова, но Соня убеждает его вернуть морфий. Профессор и его вторая жена возвращаются в Москву, и все в поместье приходит в норму, за исключением того, что персонажи разочарованы еще больше, чем когда-либо. В своей последней работе, «Вишневый сад », второстепенный персонаж хвастается во втором акте: «Я всегда ношу с собой заряженный пистолет». Он тоже размахивает оружием. Однако, как гордо заявил Чехов, «во всей пьесе нет ни единого выстрела из пистолета». ^[2]
В пьесах Чехова акцент не делается на центральной героической фигуре.Вместо героев или злодеев в более поздних пьесах обычно используются ансамбли персонажей, которые не являются ни особенно хорошими, ни особенно плохими. В Three Sisters сестры действительно героини, но их действия не типично героические. В основном они терпят. На протяжении всего спектакля сестры мечтают сбежать из своей загородной усадьбы и уехать в Москву. Ирина умоляет, чтобы ее отпустили в конце второго и третьего актов. Однако постепенно их брат проигрывает семейное состояние, и в конце спектакля старшая, Ольга, понимает: «Конечно, я никогда не доберусь до Москвы…».Как заметил Ричард Гилман, ожидания сестер перед поездкой в Москву напоминают ожидание Владимира и Эстрагона в произведении Сэмюэля Беккета « В ожидании Годо » (1952), написанном полвека спустя. Роман Беккета «. Неизвестный » (1953) заканчивался фразой «вы должны продолжать, я не могу продолжать, я продолжу». Чехов же звучит тема выдержки. В конце «Дяди Ваня» Соня признает, что в ее жизни и жизни дяди ничего не изменится, и говорит: «Мы с тобой, дядя Ваня, должны жить дальше.Дни будут медленными, а ночи длинными, но мы возьмем все, что нам велит судьба ». В конце «Три сестры» Маша говорит: «Надо жить дальше».

Как реалисты и натуралисты (и в отличие от своего персонажа Константина), Чехов утверждает, что представляет мир таким, какой он есть, без моральных суждений. Большинство кульминационных действий в его произведениях происходит за кулисами, часто перед началом пьесы. В центре внимания — разговор. Не совсем так, как Ирина выразилась в Чайка , однако «одна длинная речь»; В пьесах Чехова много коротких речей и много долгих молчаний, лишь изредка перемежающихся более длинным монологом.Персонажи, которые произносят длинные речи об окружающей среде, проблемах работы или будущем России, обычно отрекаются от них или иронизируют их. Чеховские герои часто разговаривают друг с другом, как будто не слышат друг друга. Некоторые, как старый дворецкий Фирс из The Cherry Orchard , на самом деле глухие. Чехов защищал диалог в своих пьесах реалистично: «На сцене все должно быть так же сложно и в то же время так же просто, как в жизни. Люди обедают, просто обедают, в то время как их счастье сделано, а их жизни разрушены.^[3] Здесь Чехов утверждал, что разоблачает драму повседневной жизни, и он это делает, но в то же время эффект непоследовательности в его речах является прообразом более поздних абсурдистских пьес Сэмюэля Беккета или Эжена Ионеско.

Во всех пьесах Чехова откладывается любая резолюция, комическая или трагическая; он часто представляет ухаживания, которые ни к чему не приводят, вместо обычного любовного заговора. В фильме «Вишневый сад » герои ждут, что преуспевающий бизнесмен Лопахин, сын и внук крепостных крестьян, сделает предложение Варе, приемной дочери бедных аристократов.Тем не менее, каждый раз, когда он остается с ней наедине, он кажется встревоженным. К концу пьесы родовое имение продается Лопахину, и Чехов, кажется, оставляет открытыми две возможности: комическая резолюция, в которой Лопахин женится на Варе, и поместье остается в семье, или трагическая, в которой имение передается. разрушен ради развития недвижимости (тема из книги Ибсена Master Builder ). Тем не менее, Чехов сопротивляется любой возможности драматизировать этот финал. Лопахин встречается с Варей, но вместо предложения комментирует погоду.Дядя Гаев планирует выступить с речью о важности происшествия, но другие отговаривают его говорить. В финальной сцене, когда топоры рубят сад за кулисами, снова появляется комическая фигура Фирса; пожилой и больной, он был оставлен семьей, которая думала, что его отправили в дом престарелых. Его заперли в доме, который скоро снесут. Итак, он ложится на сцену и ждет — пока кто-нибудь вернется, или просто смерть придет за ним.Сцену можно разыграть трагически, но лучше получается фарс. Это одна из причин, по которой Чехов настоял на том, чтобы называть спектакль комедией. Вишневый сад не разрешается в браке, как обычная комедия, но он использует фарс, чтобы примириться с современным провалом разрешения. По этой причине Чехов жаловался на мрачную натуралистическую постановку своих пьес в МХАТе Константина Станиславского, хотя именно эти постановки сделали Чехова знаменитым.Хотя чеховские представления о прошедшем времени, скуке и молчании могут быть оправданы реалистическими или натуралистическими терминами, его пьесы постоянно выходят за рамки натуралистического театра, предвещая разрушение натурализма в двадцатом веке. ^[4]

↑ Ричард Гилман, Создание современной драмы (Нью-Йорк: Фаррар, Штраус и Гироус, 1974), стр. 120.
↑ Цитируется по Джеймсу Макфарлейну, «Интимный театр: от Метерлинка до Стриндберга», Модернизм 1890-1930, с.519.
↑ Илья Гурлянд, «Воспоминания А. П. Чехова», цит. По Дональду Рэйфилду, Антону Чехову: Жизнь (Эванстон, Иллинойс: Northwestern University Press, 1997), с. 203.
↑ Эта страница адаптирована из «Кембриджского введения в модернизм» Перикла Льюиса (Cambridge UP, 2007), стр. 184–187.

Антон Чехов: на всю жизнь влюбленных | Рассказы

У меня на каминной полке хранится фотография Антона Чехова. Это настолько неформальный снимок, что выглядит на удивление современно.Кажется, что Чехов сидит за захламленным столом или за столом, положив голову на левую руку. Его густые волосы растрепаны и растрепаны, а глаза выглядят немного усталыми. Вы чувствуете, что он собирается сказать фотографу: «Давай, черт побери, ладно?» И действительно, вполне возможно, что он мог произнести такие слова, поскольку мы знаем, что фотографом был его старший брат Александр, и этот факт, вероятно, объясняет легкость и неприкрытость снимка.

И мы можем датировать фотографию с некоторой точностью.Семья Чеховых собралась с друзьями в усадьбе Антона Мелихово, чтобы отметить именины его отца Павла. Торжества проходили с 26 по 30 июня 1892 года. В 1892 году Чехову было 32 года, и он вступал в годы зрелой славы и успеха. Что делает изображение запоминающимся, так это то, что благодаря расслабленному характеру кадра мы можем мельком увидеть частного Чехова. На этом повседневном портрете вы можете увидеть, насколько привлекательным он был мужчиной — и именно то, что делало его таким привлекательным для женщин.

Легко забыть, как портреты последних лет жизни Чехова — чахоточного, примитивно одетого, преждевременно престарелого инвалида из Ялты — стали доминировать в нашем восприятии писателя. Чехов был высоким для конца XIX века ростом, шесть футов один дюйм, крупным мужчиной. Глядя на него на этой фотографии, ему чуть за 30, несколько растрепанному, откровенному, непринужденному, вы можете получить некоторое представление о том, каково было бы встретиться с ним, когда он был в расцвете сил, в его полной, неограниченной пышности.

Чем больше вы узнаете о Чехове, читая биографии, мемуары, письма, тем яснее становится, что он вел удивительно активную и сложную любовную жизнь.Оказывается, у Чехова было очень много романов, некоторые длились по несколько лет, и большинство женщин, которые были с ним в течение длительного времени, хотели выйти за него замуж. Мне было любопытно узнать, производилось ли когда-либо точное число его любовников, и, не найдя ни одного, я попросил Дональда Рэйфилда, автора книги «Антон Чехов: жизнь » (несомненно, лучшей биографии Чехова из когда-либо написанных), попытаться это определить. составьте максимально точный список имен.

Тщательно составленный список основан исключительно на документальных свидетельствах.Фактически названы имена 33 женщин (было несколько анонимных встреч). Эффект от идентификации женщин в жизни Чехова сильно разоблачает: его любовные похождения внезапно становятся более реальными, и появляется другой Чехов. Теперь мы можем утверждать, что имеем настолько полное представление о его любовной жизни, насколько это возможно реально количественно. Он начинается в 1873 году, когда Чехов-подросток посетил публичный дом в своем родном городе Таганроге, и продолжается до 1898 года, когда начались его отношения с актрисой Ольгой Книппер.В то время у Чехова было слабое здоровье, и в конце концов он женился на Книппере в 1901 году. Вырисовывается картина человека, который в течение нескольких десятилетий имел по крайней мере два десятка любовных романов разной степени интенсивности — некоторые чрезвычайно страстные, некоторые случайные, некоторые длились много лет, а некоторые явно происходили одновременно — и кто, как также ясно из его писем, продолжал регулярно посещать публичные дома в России и других странах Европы.

Что делать с этой информацией и в какой степени это только часть истории? Какие отношения мы, может быть, упустили, о которых не говорилось в переписке? Означает ли это, что мы рассматриваем Чехова как своего рода литературного Дон Жуана — или, что более интересно, это отражение расслабленных сексуальных нравов, которые преобладали в интеллектуальных кругах среднего класса в последние десятилетия XIX века в России? К 1898 году здоровье Чехова серьезно подорвало туберкулез, и ему оставалось жить всего шесть лет; он умер в раннем возрасте 44 лет.

Он был самым скрытным из мужчин, тем не менее, он сохранял, комментировал и хранил свою переписку с рвением архивиста — отсюда наша способность представить этот перечень его личной жизни. Мой интерес к любовным интрижкам Чехова был стимулирован написанным Чеховым рассказом под названием «Визит к друзьям». Я использовал эту историю как ключевой источник пьесы, соединив ее с частями другой истории, «Моя жизнь», чтобы сформировать двойную адаптацию, которую я назвал Тоска .«Визит к друзьям» интригует, потому что он был написан в 1897 году, когда Чехов выздоравливал в Ницце, спасаясь от русской зимы ради пользы своих разоренных легких. Это отличный зрелый рассказ, содержащий, среди прочего, зародыш Вишневый сад чуть более чем на дюжине страниц, но, как ни странно, Чехов не включил его в свое собрание сочинений, и, следовательно, он наименее переведен. великих историй последнего десятилетия его жизни. Как будто он не хотел, чтобы это признавали — как будто он предпочитал, чтобы это было вне поля зрения, исключено из канона.

Существуют различные теории относительно того, почему это могло быть. Во-первых, Чехов не любил писать свои художественные произведения за пределами России и поэтому не испытывал к ним того же чувства; или что, находясь за границей, он не имел возможности увидеть надлежащие доказательства и поэтому считал его незаконченным. Но я догадываюсь, что в «В гостях у друзей» может быть редкий автопортрет самого автора в образе Подгорина, главного героя, московского юриста, которого я в своей пьесе назвал Колей.

Коля, как и Чехов, — это тот, кого женщины считают очень привлекательным, и опять же, как и Чехов, Коля считает эмоционально невозможным вступить в брак или даже длительные отношения.Две женщины — старый любовник и красивая молодая девушка — с тихим отчаянием тоскуют по любви Коли, и это не происходит окончательно. В рассказе — и в пьесе — Коля всегда предпочитает обходить стороной или игнорировать, а не противостоять грубым и сильным эмоциям. В тактическом плане он считает, что уклонение лучше любого сердечного обета или принятия на себя какой-либо серьезной сентиментальной ответственности.

Интересно, скрыл ли Чехов эту историю, потому что он чувствовал, что многие женщины в его жизни узнают в Подгорине что-то знакомое — схему неустойчивого эмоционального курса, слишком хорошо им известную, и могли бы увидеть это почти как своего рода объяснение. или извинения, если не признание.Главный друг Чехова, редактор газеты Алексей Суворин, наиболее откровенно охарактеризовал его как «кремневого человека… он избалован, его любовь amour ‑ propre огромна». В «Визите к друзьям» этот кремневый человек Чехов, может быть, хоть раз отпустил бдительность — в его работах очень сложно найти что-либо, напоминающее автобиографические портреты — возможно, потому, что он был болен и был далеко от дома.

В любом случае, несомненно, что в Подгорине / Коле мы видим увлекательный симулякр чеховской любовной жизни.Чехов любил женщин и их компанию — и он явно любил заниматься с ними любовью, как показывает количество его сексуальных связей, — но во всех своих отношениях он начинал остывать и уходить, как раз в тот момент, когда они достигли точки любовного тепла, подразумевающего что-то более продолжительное и интенсивное.

Его самым горячим романом, как мне кажется, была молодая женщина по имени Лика Мизинова. Мизиновой было 19, когда Чехов познакомился с ней в 1889 году (он был на 10 лет старше). Она была другом его сестры и молодой школьной учительницы, которая мечтала стать оперной певицей.Она была пепельно-русой, заядлой курильщицей, пышной и сексуальной, и у них с Чеховым был роман на американских горках, который длился почти 10 лет, прежде чем чеховский холод стал невыносимым, а возможность брака отступила за горизонт. Однако в то время как это было, очевидно, что это было очень весело и очень страстно. Переписка Чехова и Мизиновой обширна и весьма нескромна.

Сохранилось 98 писем от Мизиновой Чехову и 67 писем в обратном направлении. Тон откровенный и насмешливый, почти насмешливый, поскольку каждый из них пытается найти другой, обнажая эротический подтекст под яростным подшучиванием, как если бы сами буквы были созданы для того, чтобы вызвать своего рода сексуальное возбуждение.Мизинова хотела замужества, но в конце концов поняла, что для Чехова длительное взаимное счастье было либо тем, во что он не верил, либо считал слишком большой угрозой своей свободе. Придется отказаться от слишком многого. Снова вспоминают Суворина: «он избалованный».

Фотография Мизиновой и Чехова в конце их затяжного праздника в 1897 году показывает, что она поправилась. Она смотрит и наклоняется к нему, но Чехов почти явно отшатывается, его язык тела красноречив — он наклонен от нее, его глаза в другом месте, ноги скрещены, руки крепко сжаты на колене, его лицо почти сковано от его твердости, его отказ уступить .

Характер — это судьба, говорят они, и, возможно, Суворин видел в характере Чехова его могучую решимость и преданность чеховскому проекту. «Enormous amour-propre » в любом случае оставляет мало места для любых других амур. Но есть еще одна причина, которая может объяснить как эмоциональный аппетит Чехова, так и его упорный отказ взять на себя это последнее обязательство перед другим человеком. Чехов был врачом; у него было первое серьезное кровотечение в легком в 1884 году, поэтому он знал, что с ним не так.Многие члены его семьи и друзья умерли от туберкулеза, поэтому не могло быть никаких сомнений в судьбе, которая его ожидала. При таких обстоятельствах, зная, что его жизнь будет короткой, Чехов, возможно, счел более честным не поощрять идеи прочного союза. И все же он все-таки женился в конце жизни — на Ольге Книппер. Это был не особо счастливый брак — они проводили много времени в разлуке: Ольге нужно было поехать в Москву для сценической карьеры, в то время как слабое здоровье Чехова заставляло его оставаться на теплом юге — и есть веские доказательства того, что у Ольги были романы с другими людьми. мужчин, а Чехов томился в Ялте.Но к тому времени он был хронически болен, и любые рефлексивные сожаления, которые он мог бы потакать по поводу своего позднего супружеского побуждения, были бы бессмысленны. Ольга осталась с ним и присутствовала при его смерти. Она действительно совершила по-своему.

В Чехове — жестокий нормальный кризис среднего возраста

Когда Иванов роняет штаны, старый спор о том, должны ли чеховские пьесы быть комедиями или трагедиями, внезапно кажется неуместным.

Играя до субботы в рамках фестиваля Линкольн-центра, венгерская труппа Katona Jozsef Theater представляет великолепное возрождение «Иванова», которое доказывает, что Чехов показывает все: смешное и торжественное, душевное и сексуальное, сдержанное. а иногда и голые.Или, как он однажды выразился: «Пусть на сцене все будет так же сложно и в то же время так же просто, как в жизни».

Эрно Фекете (слева) и Адель Джордан в постановке театра Катона Йожефа «Иванов» в рамках фестиваля Линкольн-центра. Фото… Стефани Бергер.

Перезагрузка в мрачной социалистической Венгрии, где выцветшие желтые бетонные стены окружают жестокие роковые женщины. Пахнущая сигаретами, приземленная энергичная постановка Тамаса Ашера заменяет бескровность многих чеховских постановок духом грубости, в которой смех (а их много) плавно возникает из мрачности.Забудьте эти буколические сцены, где скучающие знатные люди испытывают ностальгию среди величественных деревьев. Это посложнее — Чехов через Беккета.

«Иванов», первая полнометражная пьеса Чехова, имеет простой сюжет. Иванов (Эрно Фекете), подавленный помещик, разоряется и разлюбил свою жену Анну Петровну (Ильдико Тот), которая сейчас умирает от туберкулеза. Ходят слухи, что он женился на ней из-за денег, что было бы бесполезно, поскольку ее отец отрезал их, когда она обратилась из иудаизма.

Это стало модным для бывших Гамлетов, таких как Кеннет Брана, Ральф Файнс и Кевин Клайн, бороться с Ивановым. Это кажется естественным, поскольку оба персонажа нерешительны и склонны к суициду. Чехов даже проводит сравнение в пьесе, но в непринужденной и естественной игре Фекете нет ничего трагического в размахе Шекспира. Его кризис среднего возраста кажется жестоко обычным.

Габор Мате (слева) и Аги Сиртес в «Иванове». Кредит … Стефани Бергер

Спектакль на венгерском языке с английскими титрами начинается с того, что Иванов, накинувшись на стул, смотрит на книгу так пристально, что ничего не видит. что управляющий его имением Миша Боркин (Эрвин Надь) направляет на него пистолет.Печаль заставила его забыть, и если его страдания кажутся несоразмерными его ситуации, что ж, любой, кто был психиатром, знает, что ваше психическое состояние не всегда четко связано с внешними событиями.

Каким бы жестоким и самовлюбленным ни был этот Иванов, он никогда не теряет симпатии публики. И эта постановка с резкими английскими титрами, переведенными Анталом Полом, демонстрирует восхищение загадками персонажа, сопротивляясь простому толкованию или легким ответам. Возьмем один пример: с антисемитизмом Иванова обращаются с некоторой долей сочувствия.Иванов называет свою жену «грязной еврейкой» в версии Дэвида Хейра, но здесь он говорит «ты еврей» — небольшая, но существенная разница.

В поддержку мистера Фекете — это богато придуманная коллекция персонажей, которые заполняют приглушенный фон этой постановки яркими цветами. Неистово гордая Анна Петровна целует мужа, как умирающая от жажды женщина. В первой из двух сцен с шумной вечеринкой г-н Надь играет неконтролируемого пьяного без всякой обычной манерно невнятной речи. Как осажденный Паша Лебедев, находящийся под давлением своей жены, которой Иванов должен денег, и его дочери, у которой роман с ним, Золтан Безереди проявляет самый добродетельный диапазон, от раздражения до жалкого попрошайничества и до красной ярости. .

В конце Иванов достает пистолет, предпочитая смерть браку со второй женой. Здесь эта довольно точная адаптация интригующе отходит от сценария. Мелодраматическая развязка была искусно переосмыслена, обновив сюжетный прием до чего-то неожиданного, жестоко неромантичного и эмоционально разрушающего. Не удивлюсь, если Чехов сочтет это улучшением.

Если бы мы могли знать !: Интерпретация Чехова

Свежий и провокационный…существенный вклад … убедительно демонстрирует выдающуюся актуальность Чехова для современности.
— Выбор

Катаев дает Чехову ту же жизнь и чувство подлинности, которые Чехов дарил своим любимым персонажам.
— Список книг

Ценный научный ресурс и новый интересный подход к знакомой теме.
— Мел Гуссов ; The New York Times

Бесспорно, одно из двух основных исследований Чехова русскими критиками в двадцатом веке.
— Карл Д. Крамер

Книга Катаева должна открыть новую и долгожданную главу в чеховской критике. Он предлагает читателю свежий взгляд на Чехова и углубляет наше понимание его.
— Симон Карлинский

Катаевский анализ прозы Чехова является абсолютно плодотворным.
— Кэти Попкин

Прекрасный ученый, незаурядная личность и критик …необыкновенное исследование … настоящее удовольствие.
— Ирвин Вейл, Северо-Западный университет

Катаев, безусловно, самый вежливый ученый Чехова в России … особенно хорошо читается в бесшовной английской версии.
— Дональд Рэйфилд

Работа Катаева … имела фундаментальное значение для понимания художественной литературы и драмы Чехова … должна ознаменовать начало нового уровня понимания.
— Эндрю Р.Дуркин, Университет Индианы

Отличная работа: рекомендуется для литературных и русистических сборников.
— Библиотечный журнал

Предлагает читателю свежий взгляд на Чехова и углубляет наше понимание его .

Рецепты блюд царский России

О любви по-чеховски — АртМосковия

Картофель по-Чеховски пошаговый рецепт с фото и описанием

Ингридиенты рецепта Картофель по-Чеховски

Готовим Картофель по-Чеховски

Караси по — чеховски рецепт с фото

Ингредиенты для карасей по — чеховски на 3 порции :

Рецепт приготовления карасей по — чеховски по шагам

Анализ блюда на основе ингредиентов

Похожие рецепты

По-чеховски о любви. Анонс спектакля

Караси по-чеховски | Таганрогская правда

Как одеваться «по-чеховски» расскажет новая выставка в Доме-музее писателя в Ялте

Уикенд по-чеховски

Все, что вы думаете о Чехове, неверно ‹Literary Hub

Антон Чехов: роль писателя в русском обществе

Чудо Антона Чехова: темы, символы и мотивы

Антон Чехов — Лаборатория модернизма

Антон Чехов: на всю жизнь влюбленных | Рассказы

В Чехове — жестокий нормальный кризис среднего возраста

Если бы мы могли знать !: Интерпретация Чехова

Добавить комментарий Отменить ответ